Интервью с Михаилом Озеровым

     11 октября 2021 года был заключен контракт на выполнение работ по объекту: «Строительство системы хозяйственно-питьевого водоснабжения г. Нязепетровска, базирующейся на Нязепетровском водохранилище р. Уфа». Контракт производился между заказчиком, «Управление жилищно-коммунального хозяйства Нязепетровского муниципального района Челябинской области», и Генеральным подрядчиком ЗАО «Уральское предприятие «Росводоканал».

      Однако заказчика не удовлетворило то, как медленно работали исполнители. В итоге он отказался от контракта в одностороннем порядке и даже обратился в ФАС о включении генподрядчика в Реестр недобросовестных поставщиков (РНП)  в связи с расторжением контракта. Суд встал на сторону заказчика.

Не все было так просто в этой истории. Прежде чем выносить вердикт, нужно было разобраться в ситуации досконально, считают в Росводоканале.  Они подали апелляцию на решение суда. Встретившись с представителем Росводоканала, Михаилом Юрьевичем Озеровым, мы съездили на объект и разбирались, что именно произошло.

В первую очередь было интересно, как давно Михаил Юрьевич работает в этой сфере:

Михаил Юрьевич, сколько лет работаете в сфере строительства и проектирования водоснабжения?

С 95 года, почти 30 лет…

 С какого года работает Ваше предприятие?

Росводоканал, собственно говоря, очень старое предприятие. Оно является правопреемником предприятия,  которое было основано в 1959 году.

 Какие проекты особенно запомнились за вашу карьеру? Может быть первый крупный проект? Как это было? Были ли конкретные сложности в осуществлении задуманного?

Сложностей, как таковых, особо не было. Обычная работа. Проекты разные. Первые крупные проекты: расширение Зирганского водозабора в Салавате. Тоже был интересный крупный проект  — прокладка коллектора в Стерлитамаке. Реконструкция в Ишимбае насосных станций. Достаточно много небольших проектов по энергосбережению в разных городах, водоканалах, монтажу энергоэффективных насосов со станциями управления. Сейчас продолжаем работать в Удмуртской республике, ведем работы в городе Можга по водоснабжению, водоотведению. Ведем капитальный ремонт очистных сооружений в поселке Зубово. Так же занимаемся проектированием. У нас имеются специалисты, как в строительной сфере, так и в проектной. Мы обладаем достаточными компетенциями для выработки необходимых технических решений, знаем как сделать, оформить правильно все необходимые изменения. И на всех проектах, которые я перечислил, везде была корректировка проекта  в той или иной степени. Ну, а так достаточно давно работаем, каждый год идет по несколько проектов.

Действительно, внушительный список проектов. Организация никогда не сидела без дела. Их выбирали. Им доверяли и доверяют. Из года в год. Профессионализм на уровне.

Итак, переходим соответственно к главному. На базе нязепетровского проекта объект  УЖХ принял и оплатил изыскания?

Изыскание выполняется в составе проектной документации. Был объявлен конкурс на разработку проектной документации. Проектная организация, которая выиграла конкурс, должна организовать весь комплекс работ, в том числе изыскание. На основе изыскания проектная организация дальше выполняет проектирование. Проектная организация привлекла субподрядчика, компанию для выполнения изыскательскых работ. Эту работу выполняли они, далее передали проектной организации.

Михаил Юрьевич, перед тем как заключить контракт, так там указывает суд, Вы должны были съездить на объект и проверить его, есть ли в нем несостыковки?

Мы должны были изучить только проект. Проект мы изучили, но в нем не было оврага. И то, что этот овраг выходит на площадку, мы выяснили только в процессе разбивки участка согласно проектной документации. Начали вбивать колышки в отметках площадки, и оказалось, что колышки некоторые попадали в овраг.

 Было ли какое то техническое решение засыпать овраг?

Самое простое техническое решение — перенести площадку на 10 метров от оврага.
Решение было принято на техническом совещании о переносе площадки. Были разработаны новые чертежи, это был достаточно объемный труд, то есть там были новые координаты, отметки, изменены объемы земляных работ. Передвинуть площадку — это не переставить кастрюлю на столе с одной точки на другую. Это сложная инженерная задача. Она требует большого количества времени.

 Вот по документам там понятно, что 1 сентября 2021г. документы по изменению проекта были загружены в личный кабинет госэкспертизы. Там были все подписи?

Да.

 Почему 2 сентября УЖХ отозвало свою подпись, а суд даже не принял это во внимание?

Это непонятно, — Михаил Юрьевич искренне ответил. В его глазах читалось полное непонимание ситуации. Он даже не успел правильно отреагировать.

 А чем они мотивировали в течение суток изменить решение? Они как-то это аргументировали?

Нет, просто прислали письмо, что подпись под техническим заданием отзывают, — Михаил Юрьевич просто ответил.

Оказалось, что помимо оврага на участке работ есть и другая сложность. Сложность, о которой должны были предупредить заказчики и увеличить сроки выполнения работ. Невозможно построить такое сооружение в таких неблагоприятных условиях.

Михаил Юрьевич, почему Вы приняли решение по взрывным работам? Там ведь гранит получается?

Нет, это проектировщик, думаю, принял решение о том, чтобы в охранной зоне водохранилища проводить взрывные работы.

А это было изначально в проекте?

Да. Но в природоохранной зоне водохранилища не разрешили.

То есть, прежде чем сдать проект на экспертизу, проект должен был быть согласован с минприроды?

Ну, по крайней мере, с владельцем водохранилища, кто его обслуживает.

Вследствие этого, какое было принято решение?

Выполнять работы – гидромолотом, экскаватором.

А это существенно приведет к удорожанию?

Да, конечно

А по времени?

И по времени тоже. Одно дело дырочку пробурил, заряд заложил, потом выгреб. А тут можешь долбить неделями, чтобы грызть этот гранит, —Михаил Юрьевич говорил с полным искреннего непонимания голосом.

А в проекте вместо гранита был указана земля?

Там, где взрыв, была твердая порода, где взрывные работы.

Но машины не справлялись с этим?

Справятся. Просто мы до этого даже не дошли. Потому что сложный процесс согласования. Длительный, по крайнем мере.

На сколько, по Вашему мнению, эта процедура удлинит срок?

Да не критично, можно же работы сделать параллельными. То есть мы бы продолжили другие работы и здесь бы просто долбили.

«Росводоканал» готов работать дальше. Только нужно право продолжить. Работа возобновится, но с удлинением срока. Это ведь не гвоздь вбить.

Михаил Юрьевич, какие еще доработки требовались в проекте кроме переноса строительной площадки с оврага на 10 метров?

 Был перечень этих работ в техническом задании, которое заказчик отправлял на экспертизу, в нем все доработки были указаны. И заказчик писал письма проектировщику, которые мы приложили к делу, о том, что нужно сделать работы по корректировке проекта. Заказчик сам признавал, что необходимо выполнять корректировку проекта.

Другими словами, без изменения проекта строить нельзя?

Да, были замечания, без изменения которых невозможно вести строительство. Были замечания, которые были сделаны по требованию водоснабжающей организации, чтобы улучшить последующую эксплуатацию построенного водовода.

В чем это заключалось?

Эксплуатирующая организация дала целый ряд замечаний, в частности они писали, что предусмотрены были задвижки диаметром 300 мм на частные дома, на которые 32-ая труба достаточна.

Немного повернем ход, а подъем нулевой точки дна на 2 метра? Это о чем? Это чья инициатива? И с чем она связана?

Это по нашему предложению было сделано. Когда начали копать котлован под резервуары, уперлись в грунты, скальные породы, и мы предложили резервуар поднять на 2 метра и обваловать грунтом. С точки зрения теплоизоляции,  это тоже самое. Не надо тратить деньги на работу со скальной породой. Это сокращало и сроки строительства, и стоимость. В принципе это решение было поддержано на тот момент заказчиком. Также в проекте не были нанесены сети газоснабжения. Так как не было согласовано с газовиками. В момент строительства газовые сети передали газовой компании, которая очень внимательно все изучила, там тоже у нас работы велись в охранной зоне газопровода фактически. Достаточно много газопроводных сетей. Надо было вести работы с учетом, чтоб не порвать существующие газовые сети.

То есть водопровод надо было переносить?

Где-то переносить, но газовые сети менее глубокого залегания, чем водопровод, то есть, если вести открытым способом, как предусмотрено проектом, можно было порвать. Но мы предложили бурить под газовыми сетями методом горизонтально-наклонного бурения (ГНБ).

Вот мы были на месте строительства, строительная площадка находится в лесной зоне. У Министерства лесного хозяйства вопросы возникали?

Да. Разрешение на вырубку мы получили, она была выполнена.

Было ли выделено место для складирования отходов, строительного мусора?

В общем да, это было показано. Это мелочи. Самое главное: нам не было вовремя в соответствии с контрактом передана строительная площадка, на которой мы вообще должны выполнять строительно-монтажные работы.

А с чем это было связано?

Связано с тем, что мы достаточно быстро установили непригодность площадки для использования  проекта, в связи с тем, что овраг находится,  и заказчик был в размышлении, то ли новую площадку передавать, то ли старую. Старую мы естественно не собирались брать, потому что на ней невозможно было вести строительство. А новую они то же не передавали. Наверное, посчитали, что это может сыграть против них. В конце концов заказчик передал нам старую площадку, причем акт приема передачи площадки подписал от нас мастер, который находился там, он не имел права подписывать эти документы. В то же время я непосредственно часто участвовал  в совещаниях. Можно было подойти и переговорить со мной и подписать. Я был всегда доступен. Но мы отказывались подписывать, потому что площадка непригодна для использования. Говорили принять новую площадку, как было принято решение о переносе на 10 метров.

Уже  в ходе судебного процесса были попытки договориться?

Да. В ходе судебного процесса постоянно писали письма с просьбой заключить мировое соглашение. И в досудебном порядке планировали то же самое.

А был проект мирового соглашения?

Мы были наиболее близки к заключению мирового соглашения в апреле этого года, даже заказчик прислал проект мирового соглашения, который мы изучили. Но на следующий день после того, как прислал, от него пришло письмо, что они с нами мировое соглашение подписывать не будут и продолжат судиться.

Михаил Юрьевич, на данный момент, какой выход из сложившейся ситуации Вы видите?

Я вижу единственный выход – заключение мирового соглашения, в результате которого мы ничего не просим. Просим просто позволить нам продолжить работу. Что означает продолжить работу – нужно завершить корректировку проекта, отдать его в экспертизу, получить положительное заключение экспертизы и после этого по откорректированному проекту приступить к работам, завершить строительство и подать в Нязепетровск чистую воду, удовлетворяющую всем критериям качества питьевой воды.

Хотим подчеркнуть, что человек, работающий в этой сфере три десятка лет, не получавший ни разу одностороннего отказа от проекта, хочет одного – работы. Все, чем он и занимается всю жизнь. Сейчас он ищет правды, справедливости.

Материал подготовила Юлиана Гиндуллина

Другие материалы доступны по ссылке Интервью Своя Позиция