НДС как он есть. Часть 1

Тот, кто связывает, исчезает первым

Вы можете думать, что вы всего лишь передаточное звено. Что вы не выставляете документы, не держите счета, не подписываете акты. Что ваша задача — просто соединить точки. Чтобы одна компания купила входящий НДС, другая — выставила, банк — не заметил, а бухгалтер — выдохнул. Вы — не в схеме. Вы — рядом.

Но именно рядом теперь и бьёт.

Мир, в котором вы работали, был устроен просто: за 12% вы давали спокойствие. За 15% — легенду. За 18% — ощущение, что всё под контролем. Но рынок изменился. И теперь за этой иллюзией — реальные балансы. Реальные обороты. И реальные компании, которые не играют, а работают. И именно они, не вы, остаются под прицелом, когда всё срывается.

Посредник сегодня — не преступник, не спаситель, не координатор. Он стал профессией без названия и ответственностью без последствий. Потому что когда налоговая приходит — она не ищет вас. Она ищет поставщика, который даже не знал, что его контрагент — ваша прокладка. Она проверяет транспорт, которого не было, логистику, которой не существовало, и акты, которые вы построили из воздуха.

Вы исчезаете из сделки первыми. А первыми отвечают те, кто вообще не был в вашей схеме.

Так больше не работает. И вы это знаете.

Как работает схема

А схема — всё та же.
Фирма выставляет документы. Счёт-фактура, акт, договор — всё аккуратно, по шаблону. Деньги прошли, услуга закрыта, вычет — в отчётности. Поставщик получил документ, бухгалтер — галочку в 1С. Всё чисто.
Вот только чисто — не значит безопасно.

Потому что за этим фасадом больше нет пустоты. Там — склад. Там — логист. Там — реальная компания с людьми, с налоговой историей, с контрактами на госконкурсы и KPI от банка. Она не знает, что вы подключили «оболочку». Она даже не поняла, что покупка вычета — это не акт оптимизации, а билет в камеральную на 9 месяцев.

Посредник знает: документы липовые.
Компания — нет. Она полагается на вас: вы же «свои», «по рекомендации», «давно на рынке». Она не проверяет ИНН продавца, не ищет фотки склада, не делает запросов по контрагенту. У неё работа — отгрузить, оплатить, отчитаться. А у вас — всё сделать «тихо».

Но теперь «тихо» не работает.

ФНС не смотрит на имена. Она смотрит на цепочку. Она видит: документ — пустой, услуга — не подтверждена, деньги — ушли и не вернулись. И дальше — камеральная. Запрос. Выездная. Блокировка. И объясняется не тот, кто кидал реквизиты в Telegram. А тот, у кого на балансе техника, склад, подрядчики.

Вы исчезли. Он остался.

Вы — человек без формы. Он — юрлицо. И это он теперь пишет объяснительные: «Закрытие по договору от 15 марта, услуга выполнена».
А налоговая задаёт единственный вопрос: «Покажите».

Показывать — нечего.
Вы ведь сказали: «Работают надёжно. Всё будет нормально».

И вот он — центр схемы. Не в фирме-оболочке. Не в банке.
А в разрыве между вашим обещанием и его ответственностью.
Вы знали, что бумага — воздух. Он думал, что купил решение.
Теперь он — крайний. А вы — номер, не отвечающий на звонки.

Фронт, бэк и тот, кто не в курсе

И пока поставщик с настоящими складами ищет подрядчика, который действительно делал работы, рынок уже разложил всё по местам. Фронт — это «оболочки», которые выставляют документы. ООО «Проактив», «СпецГазНаладка», «СОБЕН» и прочие аббревиатуры. У них нет ни людей, ни техники, ни телефонов, которые берут трубку. Только счёт, печать и одно назначение: провести вычет. Их жизнь — три месяца. Их миссия — одна сделка. Их смерть — норма.

За ними — бэк. Те, кто держат в голове Excel без формул: кто «горит», кто «жив», кто «подставляет без сбоев». Бэк не играет в бухгалтерию — он играет в доверие. Он не высылает оферты — он пишет: «Готово. Заходи». У него свои слова: «эта нормально закрывает», «этим лучше не светить», «по этой вчера ФНС звонила». Он не считает себя участником схемы. Он считает себя логистом — не товаров, а статуса.

Дальше — шлюз. Банк, который должен ничего не заметить. Или — заметить, но не придраться. У каждого посредника есть карта: где платят до 3 миллионов, где сразу “светофор”, где нужно загрузить акт заранее. Но банки теперь — не проходные дворы. Они — как водораздел. Один неверный платёж — и всё: блокировка, запросы, приостановка. Деньги зависли — вы ушли. Разбираться — клиент.

Есть и страховка. Бывшие налоговики, консультанты, просто «те, кто знают». За процент — обещают «в случае чего закрыть вопрос». Иногда — действительно звонят, консультируют, заранее предупреждают. Но чаще — молчат. Потому что теперь на вопрос «Что делать, если камералка?» уже нет ответа. Нужны не звонки, а документы. А документы — фальшивка. И все это понимают.

А ещё есть уровень, который забывают. Настоящие компании. Те, кто в контуре. Те, кто производит, ввозит, платит. Те, кто наивно верят, что схема — это про кого-то другого. Что у них — «разовая история», «по рекомендации», «всё аккуратно». И когда всё срывается — они выходят на сцену. Одни. Без бэка. Без решалы. Без гарантий.

Потому что структура рынка не исчезает — исчезают только те, кто её создаёт.
А отвечают — те, кто поначалу даже не понял, что стал её частью.

Процент за “спокойствие”

Процесс запущен.
Реквизиты отправлены, ставка согласована, сроки названы. Всё звучит просто — 12% от суммы, три рабочих дня, акт с печатью, подпись через ЭДО. Переходите по ссылке — и будто бы в безопасной зоне. Но никто не называет это тем, чем оно стало на самом деле: спусковой крючок для настоящей беды.

Цены не про бумагу. Цены — про риск. Про то, на кого он ляжет. 9% — если вы «свой», 15% — если разовая сделка. 100% предоплата — если вы никто. Документы по факту — если вам очень повезло. Но даже в самом идеальном раскладе — всё строится на одном молчаливом допущении: что никто не спросит, что никто не проверит, что никто не сопоставит.

Но спрашивают. Проверяют. Сопоставляют. И когда в камеральной обнаруживают, что подрядчик «не сдаёт», «не числится», «не платит», — никто не ищет посредника. Все смотрят на того, кто поставил подпись в декларации. На того, кто у себя в управленке закрыл эту сделку и посчитал, что всё в порядке.

Условие сделки — не только цена. Это ещё и формат ответственности. Бумаги пришли — значит, всё закрыто. Деньги ушли — значит, отчитались. Только вот документы распечатают в суде. А вычеты пересчитают на проверке. А расчётные счета заблокируют в момент, когда идёт отгрузка по экспортному контракту.

И всё — из-за сделки на 300 тысяч.
Ставки обсуждались в Telegram. Подпись стоила дешевле, чем рабочая смена на заводе.
А последствия — как у налогового армагеддона.

Посредник молчит. Его здесь уже нет.
А реальная компания остаётся — с вопросами от ФНС, без вычета, с дырой в отчётности.
И теперь она узнаёт настоящую цену этой сделки.

Не фигурант, но фигура

Когда всё срывается — в дело вступают не таблицы, а уголовные дела. Не скрины переписок, а постановления о возбуждении. В этот момент уже не имеет значения, кто пообещал перекинуть, кто скинул реквизиты однодневки, кто сказал: «эта фирма надёжная». Единственное, что важно — в декларации заявлен вычет, а под ним нет реального исполнения.

Это автоматом попадает под действие Уголовного кодекса — статья 199 УК РФ, уклонение от уплаты налогов с организации. Неважно, был ли умысел. Достаточно, что в отчётности отражены фиктивные операции, из-за которых бюджет недополучил.

Но это не предел. Подключаются и другие статьи:
— ст. 198 УК РФ — если ответственность возлагается на физическое лицо или индивидуального предпринимателя,
— ст. 327 УК РФ — подделка, использование заведомо ложных документов, даже если это шаблон с правильными реквизитами,
— ст. 210 УК РФ — организация преступного сообщества, если сделки носили системный характер и проходили по цепочке,
— ст. 33 УК РФ — соучастие, если доказано, что лицо «должно было знать», но не проявило должной осмотрительности.

В налоговом праве удар наносится не менее точно.
Статья 54.1 НК РФ запрещает заявлять вычеты, если сделка не имела реальной хозяйственной цели. Формальные признаки — не защита: если нет поставки, нет факта оказания услуги, нет ресурсов у контрагента, — всё это признаётся схемой, даже если акт подписан и деньги переведены.

Суды идут по одинаковому шаблону:
— акты типовые,
— контрагент без сотрудников и выручки,
— документы не подтверждены перепиской, логистикой или деловой целью.
На выходе — отказ в вычете, требование о доначислении, административная или уголовная ответственность.

Посредник в этом процессе остаётся за кадром. В уголовном деле он часто не фигурирует вовсе. Он не подписывал, не подавал отчётность, не ставил печать. Он просто связывал цепочку.

А вся ответственность ложится на реальное юридическое лицо: производственную компанию, импортёра, подрядчика. Даже если они не знали о природе сделки. Даже если просто «подписали то, что прислали».

Юридическая перспектива больше не оставляет зазора между формой и сутью. Она исходит из того, что если вычет заявлен — он должен быть подтверждён. Не словами. Не обещаниями. А фактами, логикой сделки, движением товаров, наличием сотрудников и ресурсов.

Когда этого нет — наступает ответственность.
Потому что в современном налоговом правоприменении ответственность несёт не тот, кто инициировал фикцию,  а тот, кто стал её носителем. Даже если думал, что всё под контролем.

Трансформация рынка

Тем временем рынок ушёл вперёд.
Не исчез, не рассыпался — а просто сменил кожу.
Если раньше он держался на доверии и телефонных разговорах, то теперь — на Telegram-чатах, псевдо-реалистичных подписях в ЭДО, и подставных логистических цепочках, которые выглядят как жизнь. Но остаются фикцией.

Посредники называют это «услугой с довеском»: когда к счёту-фактуре прикладываются фотографии склада, GPS-движение машины, акты, подписанные через онлайн-сервисы. Иногда даже нанимают актёров, которые играют «исполнителей работ» — со спецовками, касками и комментариями в мессенджерах. Всё это — не для ФНС. Всё это — для алгоритма, чтобы он не поднял бровь.

Но алгоритм стал умнее.
СУР АСК-НДС-3 уже не ищет фальшь в бумаге — он ищет логические несостыковки: почему подрядчик с миллионными оборотами не сдаёт отчётность, откуда у «исполнителя» отсутствуют ФОТ и активность по счёту, почему поставка «шла» без транспортных расходов.

И когда система находит несовпадение — документы больше не спасают.
Начинается камералка. Потом — блокировка. Потом — судебный спор.
И снова — не с посредником. А с реальной компанией.
Потому что пока посредник работает через аватары и шифрованные каналы, реальный бизнес отдаёт свою декларацию с этими «доками» в ИФНС.

Telegram стал главным каналом сделок.
Здесь — аватары вроде «Жанна обн. от Дианы» и «Фарида из Казани», чёрные списки, чаты с отзывами и даже модераторы, которые решают споры по скриншотам. Но эта внутренняя экосистема уже не скрыта — её читают. Её фиксируют. И если раньше отзывы типа «всё чётко, прошли, сверка за 15 дней» были знаком качества, то теперь — цифровая улика.

Механики не просто примитивны. Они стали читаемыми.
Не потому что стали хуже. А потому что алгоритмы стали точнее.
Старая логика — «если всё совпадает, то не докопаются» — больше не работает.
Теперь всё, что не имеет под собой физики, — маркер риска.

Бизнес продолжает подписывать. Бухгалтерия — включаться. IT — выгружать. Юристы — писать объяснительные.
Все работают. Кроме посредника.
Он в это время — в другом чате.
Где следующая сделка уже идёт по той же схеме.
По той же ставке. С теми же рисками.
Для кого-то нового. Но всё равно — настоящего.

Парадокс

Вот тут и возникает главный сбой всей конструкции.
Посредник продаёт решение, которое ничего не решает. Бумажная защита, цифровая мимикрия, уверенность «так делают все» — всё это не спасает от простого факта: отвечает в итоге не тот, кто поставил схему, а тот, кто ведёт бизнес по-настоящему.

Среди тех, кто попадает под блокировки и доначисления, всё чаще — компании, которые реально работают. Производят строительные краны, монтируют инженерные системы, производят и продают бензин, экспортируют оборудование. У них — коллектив, договора, выручка, налоги. Но одна «аккуратная» сделка по НДС — и всё это превращается в уязвимость.

Парадокс в том, что в сером рынке сегодня тонет не криминал — а норма.
Не те, кто построили систему обхода, а те, кто просто не выдержали давления налоговой действительности и купили «спокойствие» по 12%.

Слом в том, что мораль распределена странно.
Посредник не чувствует себя виноватым — он «всего лишь помог».
Реальный бизнес не считает себя преступником — он «всего лишь купил услугу».
Но схема, собранная из таких «всего лишь», делает рынок токсичным.
А токсичность — не выбор, а следствие.

В этом и парадокс: фиктивная поставка рушит репутацию настоящей компании.
А настоящая компания — своими руками запускает эту фикцию, думая, что контролирует процесс.

Но в точке разрыва — никто не хочет брать вину.
Потому что все были «по касательной».
А пострадал тот, кто был по сути.

Возможные траектории легализации

Когда ответственность не закреплена, её начинают обходить. Когда схема повторяется, она перестаёт быть исключением — и становится механизмом. А когда в этом механизме страдают не злоумышленники, а флагманы экономики, вопрос больше не в морали. Вопрос — в архитектуре.

Рынок входящего НДС не исчез, потому что решает проблему, которую никто не решает официально: налоговая форма требует совершенства, а реальность — несовершенна. Бизнес живёт в кассовых разрывах, регламент с этим не считается, и в этой щели продолжает расти спрос на «помощь».

Но если эту помощь не легализовать — она продолжит убивать тех, кто работает по-настоящему.
И потому возможны три траектории.

Первая — признание реальности.
Вместо борьбы с симптомами — создать упрощённую, алгоритмизируемую модель вычетов. Например, для отраслей с высокой операционной волатильностью (стройка, общепит, малое производство) установить коэффициентные вычеты, без нужды в липовых актах. Не «амнистия», а переход к числу, которую можно считать, а не изображать.

Вторая — публичный реестр доверия.
Сейчас в Telegram-комьюнити уже есть рейтинги поставщиков, списки «горящих» фирм, рекомендации посредников. Это — теневая инфраструктура проверки. Государство может сделать то же самое — только открыто: реестр юрлиц с прозрачной историей, оценками добросовестности, открытыми связями и налоговой устойчивостью. Не контроль ради наказания, а инфраструктура доверия.

Третья — страховой механизм.
Сейчас вся ответственность падает на самого слабого — клиента. Даже если он не создавал схему. Это делает рынок не просто серым — а несправедливым. Решение — в механизме налогового страхования: бизнес платит 2–3% за страховой контур, и в случае, если контрагент оказывается фиктивным, система компенсирует последствия. Как это уже работает в банковском секторе с эквайрингом и лизингом.

Если ничего не менять — будут продолжать платить.
Будут продолжать сгорать.
Будут продолжать исчезать.

И посредники останутся. Только их имена будут появляться не в чатах, а в уголовных делах — как «неустановленные лица, участвовавшие в организации фиктивных операций».
И тогда даже 18% не спасут.

Платон Зыков